08.07.2011
Такая досталась забота:
Пытаться о вечном сказать,
Слова вызывая как рвоту,
Чтоб сплюнуть горчащее что-то
И кислую правду лизать.
***
Я в своей бессюжетной тоске
Все пытаюсь найти каплю разума.
Я рисую слова на песке
Словно кто-то их мне подсказывает.
Я рисую слова, иногда —
Даже фразы и предложения.
Их то ветер сотрет, то вода,
То их сумерки скроют сиреневые.
Но в какой-нибудь медленный час
Что-то вспомнится обязательно —
Не сумбуром разрозненных фраз,
А догадками основательными.
Я от этих догадок чуть жив
(Что в них правда — некого спрашивать),
Словно душу мою, обнажив,
Кто-то плетью стальной охаживает.
А бывает такое, друзья:
Все мне кажется честным и правильным —
Быть мне мальчиком для битья
С телом каинным, мыслями авельными.
Не умею бежать тоски,
Не желаю бояться истины,
Пусть, в конечном счете, тиски
Этой истины будут убийственными.
***
Честности ради, или же ради осколков, которых мне не собрать,
Твоей истины, в сетках извилин осевшей, в зеркало мной превращаемых так неумело,
Скажи,
Есть Ты?
Или же только надежда от слабости тлена, разъедаемого тишиной равнодушного времени,
Мой страх превращает в Тебя?
Может быть, мне все равно:
Раз нет Истины, то ничто не живет как лишь только в себе,
Значит, меня не касается, и не должны удручать чьи-нибудь колкие возгласы
о неразгаданной тайне,
Зачем им так больно дышать в пустоте пустотой,
Наполняя предсмертные легкие каждое время кислой тоской о Тебе,
Как о том, Что, в звериные шкуры закутав, уложит уснуть
И споет колыбельную, не укорив суетливостью или поспешностью
В теплую бездну нырнуть и качаться на волнах,
От нежности тая,
Не говоря ни о чем,
О Тебе позабыв,
Потому что язык не имеет гортани и связок,
Как слово, слетевшее с губ, не рождается ими, но вечно бытует.
Стало быть, и ответа не будет,
Потому что он слово.
А слово нельзя различить,
Пока длишься, как нота, обрубок пространства, не ведающего краев.
В. Луферову
4 марта 2010 г. в Москве и Подмосковье было довольно холодно. Снег едва только начал подтаивать. Лежали сугробы. С утра непогодилось. Дул ветер. В селе Ям, у церкви Фрола и Лавра, расцвела верба…
Что-то понравилось больше, что-то — меньше…
После — звучала музыка. Как в кино.
Правда, не было титров. Плачущих женщин
Было довольно много. Все равно
Праздничным послевкусием были вина,
Водка, коньяк и что-то еще — не помню.
Друг говорил обстоятельно, громко, длинно.
Вдова улыбалась. Дети сидели скромно.
А расходились затемно. Может, в полночь.
Молча стояли, глядя на Млечный путь.
«Он же ведь пел об этом. Ты помнишь? Помнишь?»
«И я напишу о том же когда-нибудь»
Все продолжалось. Но как-то уже иначе.
В людях смеялись боль, и любовь, и страх.
Что-то ознобное. Строгое. Но без плача…
…Верба цвела у холмика. В головах.
Сквозь тишину, влетающую в окна,
Разомкнутую стрелками часов,
Едва заметен день. Сырой и блеклый.
Как будто сшитый из дрянных холстов.
Мне чудится, что за холстиной мертвой
Скрывается иной — реальный — мир.
И маятник, пластами дней истертый,
Кивает мне, как старенький кассир
В провинциальном маленьком вокзале:
“Мол, поезд есть, а мест в помине нет.
Мол, вы, представьте, сударь, опоздали
На несколько давно минувших лет. “
И денег нет на взятки проводнице —
Для жадной стервы в желтом парике.
И, видимо, пора всерьез учиться
Жить и работать в этом городке.
Когда ты остановишься в пути —
Оглянешься — не сможешь удержаться.
Еще не ясно, что там впереди…
А… прошлое… Чего его бояться?..
Отсюда незаметен поворот:
Его скрывает лес. У окоёма
Смешались краски: черт не разберет,
Что там — далёко. Ты не помнишь дома.
Точнее — помнишь, но не воскресишь
В сознании конкретных очертаний:
Все зыбко, как в тумане… Помолчишь.
Вздохнув, продолжишь путь. И лишь в гортани
Сырой комок… И снова взгляд назад.
Не помнишь дома. Но мои глаза…
…Будто бы яблони вновь расцвели,
Будто бы птицы опять возвращаются!
Вот уже я исчезаю в дали,
Вот уж другой в той дали появляется.
Андрей Козловский
Нет в мире высшего блаженства,
Чем осознание пути,
Когда, достигнув совершенства,
Ты все же вынужден уйти...
Александр Дольский
…И он ушел. Так сладко уходить,
Когда иссякли смыслы оставаться,
Когда сквозь грохот обезличенных оваций
Не видишь тонкую ласкающую нить
Между собой и будущим того,
Кто горизонт перешагнул и скоро
Войдет в кромешно безъязыкий город,
Утративший пророка своего.
Камо грядеши?.. Голос твой иссяк,
На площадях твоих не слышно песен.
И говор улиц так уныл и тесен,
Так пресен сиплый вой былых гуляк,
Разбредшихся по пыльным уголкам
В субтильных сумерках жить оправданьем смерти
И нежной слабостью податливых предсердий…
Для юных — юность. Старость — старикам…
…И вот вошедший пробует струну.
Он улыбается застенчиво и скупо.
И в пении дрожат, кривятся губы,
Едва-едва лобзая тишину.
Но, ухмыляясь, бледная толпа
В саму себя подглядывает косо.
Ответ готов до нового вопроса,
До первого уверенного па.
И он, почувствовав движение ее
Поверить — лишь бы не осиротиться,
Весь свет до сумрака отважится стремиться
В чужое зря укладывать свое
Для, ради, в честь, во имя… Но вотще
Истратив боль, уйдет туда, где боли
Нет больше. И не будет боле
Ни частных правд, ни истин вообще.
И он уйдет… Так сладко уходить…
Открывая время как марочное вино,
Наслаждаясь не вкусом его, но ароматом,
Проливаю каплю кровавую на сукно.
Эта кровь не тело еще, но атом…
…От слиянья атомов, от тепла,
Выделяемого при том слияньи,
Моя жизнь расплавленная стекла
Сквозь воронку памяти, сквозь мерцанье
Отвергаемых сердцем надежд в нигде,
В то, в котором иначе зреет,
Чем бывало раньше, мой путь к звезде,
По струне каната, с петлей на шее.
***
Когда ты остановишься в пути —
Оглянешься — не сможешь удержаться.
Еще не ясно, что там впереди…
А… прошлое… Чего его бояться?..
Отсюда незаметен поворот:
Его скрывает лес. У окоёма
Смешались краски: черт не разберет,
Что там — далёко. Ты не помнишь дома.
Точнее — помнишь, но не воскресишь
В сознании конкретных очертаний:
Все зыбко, как в тумане… Помолчишь.
Вздохнув, продолжишь путь. И лишь в гортани
Сырой комок… И снова взгляд назад.
Не помнишь дома. Но мои глаза…
***
Мой непросохший голос,
Вынутый из строки,
Суше газетных полос,
Выбеливших виски
При редактуре смыслов
Некому Никому.
Местоименье «мы» — слов
Прочих сильней. Уму
Нечего делать там, где
Складываются в «мы»
Для услуженья правде
Трепетные умы.
Я, потому, стараюсь
Не пребывать в «они».
Произнесенье «я — есть» —
Памятнику сродни.
Настоящее время
Настоящее время тянется вдоль плеча,
Как горячий воздух — трудно не замечать.
Извлекая медленно, как клеща,
Нашу жизнь с тобою, учусь прощать
Бесконечной памяти мне мешать
Позабыть о некоторых вещах.
В настоящем времени я не тот,
Чья любовь похожа на анекдот,
Чья готовность жертвовать отстает
От того, что вскоре произойдет.
Я раскинул руки. И сердце ждет,
Когда тело перьями обрастет.
В настоящем времени я вот-вот
Полечу над прошлым. И мой полет
Пуповину памяти оборвет…
Оргкомитет конкурса