22.06.2011
В королевстве вашем странном я только странник,
Изучаю ваши игры света и тьмы.
То цветами изукрашена, то кострами
Эта площадь, неподалеку от тюрьмы.
Капюшон надвинув низко, шагаю мимо
Городских гуляк. Я знаю, что встречу здесь
И убийцу — в нежном облике херувима,
И красотку — герцогиню Двора Чудес.
Не обманываюсь нисколько, я не в сказке —
Так прямолинейны солнечные лучи!
Пламя августа испепеляет все маски,
Доиграем представление без личин.
И мгновенно гаснут призрачные улыбки,
Все указывает на скорый страшный суд —
От жестоко фальшивящей дворцовой скрипки
До кривых кустов, которые не цветут.
На домах клеймом горят меловые знаки:
Эти — праведники, а тех — попутал черт.
Я шарахаюсь от вашей черни и знати,
Я простой монах, но это уже не в счет.
Безучастных не будет, и неважно, кто ты,
И неважно, где ты: нынче и храм — кабак.
Воет свора, ожидающая охоты.
Кто-нибудь, угомоните этих собак!
Черный дым идет от западного предместья.
Слишком поздно, об отсрочке и не молю.
Я вступаю в эту битву. Но мы не вместе —
Передайте это вашему королю.
Незнакомым фрегатом брошен
На нашем рейде якорь.
Капитан, бородой обросший,
Напоминает яка.
Вся команда сходит на берег,
Валит гурьбой в таверну.
Из матросов никто не верит
Ни в Бога ни в черта, верно.
Серебро швыряют с порога:
— Полную кружку, Марта!
На столе, окропленном грогом,
Потрепанная карта.
Великан семи футов ростом
Водит над нею пальцем
И находит заветный Остров
Флибустьера-Скитальца.
От волненья трясутся руки,
Крики полны восторга:
— Это к северу от Тортуги…
— Прав старина Морган…
А потом надрывают глотки
Какой-то дикой песней
Про огонь с канонерской лодки
У берега Поднебесной.
И про то, как волны им пели,
Звезды в ночи пылали.
Слаще золота всех империй
Соль морская была им.
Дымным сумраком мир затянут,
И ничего не значит
Все, что наговорили спьяну
Джентльмены удачи.
Эти сказки — маяк неверный…
Так отчего молчишь ты
Целый день, хозяин таверны,
Старик со взглядом мальчишки?
1
Дальний берег необитаем, так — забытый пустырь, не больше.
Никаких там великих тайн, никаких садов за стеной.
Отправляемся в гости к чуду, а причаливаем все к той же
Бедной пристани, что и всюду… А с чего бы ей быть иной?
Только издали так блестела эта береговая кромка,
А вблизи, как душа без тела, над камнями бредет заря.
Ветер, полный тоски и пыли, нам нашептывает негромко:
«Зря вы, глупые, столько плыли к этой гавани...»
Нет, не зря...
2
Обрывается тропка, а дальше дороги нет:
Я добрался до самого края земного диска.
Ни блаженных садов, ни дворца, где бы сотни лет
Ожидала меня кареглазая одалиска.
Ни хрустального домика с выдуманным прудом,
Ни затерянной хижины, посеребренной снегом…
Только жесткие травы, врастающие с трудом
В черный камень, соединяющий землю с небом.
Даже голос дальней свирели и тот умолк,
Даже лунный ковчег истаял в ночи беззвездной.
Темнота говорит: ни на что не надейся, мол,
Возвращайся обратно, путник, пока не поздно.
Я блуждающий огонек, легковерный гость,
Замираю и не хочу ничего на свете.
Я протягиваю ладонь и в пустую горсть
Собираю холодный воздух, холодный ветер.
Темнота опустевших колодцев, тяжелых штор,
Повзрослевшая ночь, лишенная снов и чуда…
Я смотрю в эту бездну
и вдруг понимаю, что
Никуда, разумеется, мне не уйти отсюда,
Потому что камень ждет моего тепла,
Потому что зимний воздух устал быть зимним,
Потому что смотрит в самую душу мгла,
Повторяя неслышным шепотом: «Помоги мне…»
За неплотными шторами
Стало небо темней.
Значит, свидимся скоро мы
В государстве теней.
Ты отправишься, нежная, —
Поскорей, поскорей! —
Изучать побережия
Тайных рек и морей.
И по тропке затерянной —
В полумрак, полутень,
Мимо старого терема
И пустых деревень…
Видишь город, красавица?
Он исполнен чудес.
Хрупкой башни касается
Синий бархат небес,
Окна золотом светятся,
Льется звездный свинец.
В этом городе встретимся
Мы с тобой, наконец…
Мир во власти какого-то
Чародейства луны,
Словно тихая комната,
Где рождаются сны,
Словно царство мерцательной
Полумглы, полутьмы,
Где блуждают мечтатели,
Звездочеты… и мы…
Выходя за порог, ничего с собой не бери.
Все, что надо, тебе дорога и так подарит.
Хорошо, что не близок путь от твоей двери
До лежащей за горизонтом заветной дали.
Шляпа, трубка, платок и трость — это хлам и лом,
Ни монет в кошельке на поясе, ни ключей нет.
Не оглядывайся, житель Домика-под-холмом,
Впереди тебя ждет великое Приключенье.
В трех шагах от околицы каждый цветущий куст
Притворяется полутроллем-полудраконом.
Но уже на четвертом шагу ты войдешь во вкус
И поладишь с миром неведомым, заоконным.
Ничего невозможного нет и не будет, ведь
Ты не просто ловец удачи, ты — гвоздь сюжета.
Ах, мой юный любитель волшебных сказок, ответь,
Разве ты никогда-никогда не мечтал об этом?
Все как будто уже прописано, ты — герой,
На твоей стороне медведи, орлы и маги.
Не тебе ли обязан царством Король-под-горой?
Не в твою ли честь в дальнем городе плещут флаги?
…Домосед-романтик, ты выбрал путь, а теперь
Ты шагаешь навстречу битвам и непогодам.
И задернув уютные шторы, захлопнув дверь,
На трехстах листах я слежу за твоим походом.
***
Милая, в этой Вселенной тебе не грустно ли?
В клетке стеклянной маятник ходит без устали,
Дым очага возносится до небес.
Грань меж землею и небом остра, как лезвие.
Хочешь, отправимся в дальнее путешествие
И посетим необыкновенный лес.
Там мы с тобой забудем про Бога и дьявола.
Видишь, листва облетает с белого явора
И головою качает старый вяз.
Мох пребывает зеленым, ягоды — спелыми.
И по заросшей тропинке шагаем смело мы,
Юными и счастливыми становясь.
Вся эта сказка древесная с птичьим гомоном,
Странное дело, как будто уже знакома нам.
Время идет по кругу в бессчетный раз.
Вот ручеек, собирающий листья медные,
Вот кружева паутины, едва заметные,
Вот мотыльки, тоскующие о нас.
Двинемся дальше, дорога давно изучена.
Слева осталась излюбленная излучина,
Справа — иссохший тысячелетний пень.
Где-то поодаль костер Великана светится,
Ищет своих медвежат госпожа Медведица,
И от погони спасается Олень.
Наше с тобою не кончено приключение:
Лес обретает таинственное свечение,
И потому, не двигаясь, не дыша,
Мы замираем, и сердце стучит отчаянно.
А по тропинке проходят, не замечая нас,
Два заплутавших в сумерках малыша.
Нам ли не ведать, что в мире бояться нечего?
Их ожидает еще до исхода вечера
Маленький домик с окнами на закат…
…Дым подражает лесным чудесам и чудищам,
Маятник мается между былым и будущим,
Стрелки часов вращаются наугад…
Твой сад ослепителен, дом чудесен,
А значит, доволен тобой Аллах.
И светится воздух от нежных песен,
И лакомы сладости на столах.
Рабыни тонки и зеленоглазы,
Поют соловьи об иных полях.
Но главное чудо — твои рассказы
О рыбах, алмазах и кораблях.
На судне купеческом, на бревне ли,
На лодке без паруса и весла
Ты одолеваешь моря и мели,
Твоим приключениям нет числа.
Ты неугомонен и мог вполне бы
Добраться до самых земных границ.
Но ветер меняется, — и в полнеба
Раскинуты крылья громадных птиц.
Охвачен огнем обезьяний город,
Невиданный остров идет на дно…
Ты снова в Багдаде, а значит, скоро
Отправишься к тайне очередной,
К еще не открытому континенту,
К иначе синеющей вышине —
Легенда, врастающая в легенду,
Иллюзия, тающая во сне.
…Мы в странствия эти, Синдбад-сказитель,
Не верим, но гневаться не спеши,
Светла и спокойна твоя обитель,
И повествования хороши.
Легко на душе от твоих историй,
Неважно — придуманных или нет.
Прохладные сумерки пахнут морем,
У неба какой-то особый цвет.
Грядущая ночь силуэты смоет,
И кончится время застольных од.
…А завтра начнется твое восьмое,
Последнее странствие, Мореход.
Здравствуйте, сударь, а может быть, государь,
Герцог, паломник, висельник или витязь,
Раз уж дорога вас привела сюда,
Не проходите мимо, остановитесь.
Настежь ворота, поклон совершает страж.
Вот мостовая бок о бок с ручной рекою.
Милости просим в затерянный город наш,
В город ненарушаемого покоя.
Сонное солнце взирает лениво на
Сломанные часы, неподвижный флюгер.
Здесь никого не касается та война,
Что полыхает на севере и на юге.
Миру до нашего города дела нет,
Зверь не тревожит и не пролетает птица.
Время идет, но которую сотню лет
Все невредима красная черепица.
От сумасшедшего света живем вдали,
Нам не грозит карающая десница.
Мы — обитатели рая, не правда ли,
Так почему бы вам не присоединиться?
Стоит ли ехать без отдыха? И потом,
Сумерки в наших краях наступают быстро…
Мы вам подыщем самый уютный дом
И познакомим с дочерью бургомистра.
…И застывает в раздумиях у двери
Разочарованный рыцарь, усталый конник.
Медленно зажигаются фонари
И наплывают тени на подоконник.
А далеко за городом — крик совы.
Снова и снова надеемся мы на чудо:
Не уезжайте, не уезжайте, сударь,
Не уезжайте, сударь, хотя бы вы.
Осень, бредущая где-то около,
Что ты отнимешь и что ты дашь мне,
Кроме печальных небес да сокола
Над силуэтом дозорной башни?
Гибнущим листьям даруешь пламя ты
И расставляешь в лесах капканы.
Как ненавижу я приснопамятный
Город июльской Фата-Морганы!
Всю эту музыку слов таинственных,
Истины, переданные вкратце
На диалекте золотолиственных
Галлюцинирующих акаций.
Мраморным призраком, сном не тающим,
Летним безумием я пресыщен.
Выстрою временное пристанище
Там, где никто никого не сыщет.
В этой унылой картине вижу я
Все, что пристало усталым душам:
Ветхая изгородь, глина рыжая,
Тьма, пробегающая по лужам.
Мир дорисован и не изменится —
От колокольни по грудь в тумане
До перепончатокрылой мельницы,
Оцепеневшей на заднем плане.
Вечер огнями чудит болотными,
Тлеет рубиновая рябина.
Этими сумрачными полотнами
Я очарован неистребимо.
Празднуй победу, моя красавица,
Хочешь, я стану твоим героем.
В огненных грезах твоих расплавится
Все, что я так терпеливо строил…
…Солнце восходит над белым городом
В небе, по-зимнему невысоком.
С дальнего запада тянет холодом,
И на перчатку садится сокол.
Я касаюсь меча, ты щекой согреваешь ворот,
Отрешенною тьмою подернуты наши лица.
Друг на друга не глядя, не в силах пошевелиться,
Мы храним от беды ненавидимый нами город.
Ты плененная птица, я узник семи столетий.
На исходе времен мы вернемся во прах. А впрочем,
Этот камень, сковавший движения, слишком прочен.
Я один у тебя, ты одна у меня на свете.
Приближается вечер. Я знаю, ты так устала.
Я и сам не в себе, эта музыка режет слух мне.
Город будет спокоен, пока мы во тьму не рухнем —
Изваяния, нисходящие с пьедестала.
…Умножаются трещины в старом моем граните.
Город падает в бездну — над миром лютует вьюга.
И глядит на меня ледяная моя подруга…
Мы на свете одни: ты мой ангел, я твой хранитель.
Оргкомитет конкурса