11.07.2007
НЕДОСТАТОК
Перебирая чужие труды,
Я обнаружил в себе недостаток:
Даже в беде я не вижу беды.
Даже когда я иду одиноко,
Кажется мне, что иду не один.
Даже в раскрошенных стенах Моздока
Вижу сюжеты прекрасных картин.
Даже во власти душевных ловушек,
Я постоянно
Даже в разрывах и выстрелах пушек
Слышу лениво ласкающий блюз.
ПОБЕГ
Побег. Неделя и побег.
Через забор и на свободу.
Сержант к вечернему разводу
Не досчитал двух человек.
Они, конечно,
По заковыристой дороге,
С трудом, переставляя ноги
К родному дому держат путь.
ПОЛИГОН
Рикошетом в небеса
Трассер убегает.
Огневая полоса
Следом утихает.
Старшина: «Уймись, дружок, —
Шепчет автомату, —
И оставь второй рожок
Молодому брату.
Мы с тобою рождены
Не для развлеченья.
До войны, как до войны —
Это же ученья«.
Все, рожок уже пустой,
Отходи от кассы.
Пусть пускает молодой
Огневые трассы.
***
Два года, как это мало,
Когда ты с любимым созданьем
Забираешься под одеяло
И обмениваешься дыханьем.
И как это много, когда ты
Только мечтаешь устало,
Что ты заберешься
С любимой под одеяло.
***
Утром в армии зарядку,
Как зарядку не поймут,
Встанут все по распорядку
И, возможно, побегут.
Максимум до поворота
Доберутся все в строю,
А потом редеет рота,
Так же быстро, как в бою.
Лица сразу станут серы,
Будто ранены всерьез.
Где родные офицеры? —
Риторический вопрос.
Возвращаются, конечно,
Как элитные войска,
Будто сделали успешно
Все по штату, по порядку,
Будто вечно были тут.
Просто в армии зарядку,
Как зарядку не поймут.
***
Напиши мне, мама, напиши,
Для моей израненной души
Эта мука всех страшнее, слышишь?
Напиши мне на исходе дня,
Напиши, что дома все нормально,
Только ты опять слегка печальна,
Потому что рядом нет меня.
Напиши мне, мама, напиши,
Напиши хотя бы пару строчек,
Я хочу узнать родимый почерк,
И прочесть письмо в ночной тиши.
Эти строчки, душу теребя,
Мне помогут выйти из развалин.
Все нормально… только я печален,
Потому что рядом нет тебя.
ПОКАЗАЛОСЬ
Птица! Снегирь?
Нет. Показалось…
Знаю, Сибирь
Дома осталась.
Знаю, но всё же,
Хочется, чтобы
Были похожи
На наши сугробы.
Чтобы морозы
Царапали дёсна.
Чтобы берёзы,
И ели, и сосны…
***
капитану ШАХМУРЗАЕВУ
Вспоминая всех переселенцев,
Рынок и чеченскую войну,
Я бы ненавидел всех чеченцев
И на них списал бы всю вину.
Повторял бы глупо, как младенец,
Что чеченец — враг страшнее всех,
Но судьба решила, и чеченец
Наш дивизионный зам. по тех.
Вечно полный радости и счастья,
Без дурных привычек и манер,
Я готов сказать, что в нашей части
Он был самый лучший офицер.
ПЕРЕКРЕСТОК СУДЬБЫ
Нам
Ветер молву принес:
Снова мальчишки в касках
Брошены под откос.
Видно не вовремя вышли
На перекресток судьбы,
Снова
Цинковые гробы.
В сердце у матери дышит
Неизгладимый след.
А в «Комсомолке…» напишут
То, что убитых нет.
НАКОЛКА
Я «скорпиона» выжег,
Чтоб память не помять,
Он лес солдатских вышек
Мне мог напоминать.
Изогнутое жало,
Не зная ничего,
Мне родинку держало
У сердца моего.
А родинка светила,
Как солнце в ясный день,
И мне её хватило,
Чтоб не укрыться в тень.
Нельзя пройти без шишек
По трудному пути,
Я «скорпиона» выжег,
Чтоб было с кем идти.
БОЛЕЗНЬ
Мне сказали просто: «Гепатит»,
Прописав диету — тиранию.
Начал появляться аппетит
Сразу дописали пневмонию.
А когда поймут, что перенес
Я и то, и, видимо, другое,
То напишут запросто: «Понос»,
Не дрожащей варварской рукою.
НАДОЕЛО
Постирав свою внешность от нечего делать,
Я и душу решил на веревку повесить.
Слышу «Время» идет — по московскому «девять»,
Это значит в Тольятти, как следствие, — «десять».
Я сижу на кровати, мне все надоело:
И решетки, и лесть, и свобода под боком,
И печаль, и желанье, и дело — не дело.
Скоро, чувствую, встречусь с бездарным Моздоком.
ВОСПОМИНАНИЕ
Грозный огрызается. Гроза.
Гром по небосводу прокатился.
Я не смог убить глаза в глаза
И за это жизнью поплатился.
Я лежу. Смеяться не могу,
Но смешно до боли меж лопаток.
Я уйду, оставив на снегу
Несколько краснеющих заплаток.
Избивают серый тротуар
Дождевые линии косые.
Этот непредвиденный удар
Я тебе прощу, моя Россия.
Я всегда любил свою страну,
Выпивая войны, как отраву.
Мы ведь с вами бьемся за одну,
Общую великую державу.
Грозный огрызается, а что ж
Городу теперь не огрызаться,
Если лихорадка или дрожь
Может вновь обстрелом оказаться.
Он ведь понимает то, что вновь
Может быть наполовину вспорот,
И опять польётся
На необъяснимый грозный город.
Я лежу. Во вкус входить нельзя.
Грозный же к убийствам пристрастился.
Я не смог убить глаза в глаза
И за это жизнью поплатился.
ЭХО ВОЙНЫ
Эхо войны у меня в голове,
Красная кровь на зеленой траве,
И одуванчик сутулится рядом.
Может быть, это судьбы приговор
Для начинающего мужчины,
Едем мы медленно среди гор,
Едем колонной в четыре машины.
Я развалился, словно в купе.
Жизнь — игра, да и я, как игрушка.
На три «мотолыги» и БМП
Всего лишь одна боевая «вертушка».
Атаку отбить недостаточно сил,
Любая атака сравнима со смертью.
Столько дорог уже исколесил,
Медленно втянутый круговертью.
Белеющей солью на рукаве
Мир нарисован раскидистым садом,
Но только эхо в моей голове
Так же стучится в висок мне прикладом.
ЖАЖДА
Щупаю пульс: не ослаб ли
От размышлений и жажды?
Снова во фляжке ни капли,
Как это было однажды.
Мне бы воды побыстрее,
Ведь через час на посты я.
Только у всей батареи
Фляжки сегодня пустые.
Мыслями к новому маю
Я улетаю, как птица,
Снег через бинт выжимая,
Чтобы хоть
***
Ещё одна ночь ожидания,
Ожидания нападения,
То ли по предсказанию,
То ли по провидению.
То ли разрывы снарядов
Нам подсказали это, В общем пятьсот арабов
Грубо ворвались в лето.
И движутся в направлении
Нашего жалкого города,
То ли по повелению,
То ли из чувства голода.
Уши заткнуты ватой
Кровати всегда застелены,
Сегодня ночью девятый
И третий посты обстреляны.
«Вполне возможно, мы следующие», —
И только ветра, всё ведающие,
Не говорят ни слова.
***
Под пулями по полю
Ползу я чуть живой.
Под пулями на волю,
Рискуя головой.
Переползая павших
Чеченцев и своих,
Под пулями до наших,
По полю от чужих.
21
Очко. Три месяца и хватит!
На службе я поставлю крест.
Проезд мне Родина оплатит,
Конечно, если не проест.
И снова буду я свободен,
Но только точно буду знать,
Что самым страшным словом: «Годен!»,
Меня не смогут испугать.
СОН
Опять во сне я видел кроткий
И перепуганный Шали,
Через который «самоходки»
Переползали, как могли.
Они как будто были рады
Необъяснимой тишине,
И даже опытные «грады»
На миг забыли о войне.
На их пошарканные латы,
Расстёгивая кителя,
Повыкарабкались солдаты
И среди них, конечно, я.
В своей разорванной тельняшке,
Она ведь у меня одна,
Я молча присосался к фляжке,
Опустошив её до дна.
И как простую куропатку
Стреляет егерь без конца,
Мне вдруг вонзили под лопатку
Примерно девять грамм свинца.
Проснулся я в своей постели
За окнами Новосибирск.
Всё тихо. Залпы отгремели,
Остался комариный писк.
Всё позади: пустая фляжка,
Разрывы, сапоги в пыли,
Приказы, рваная тельняшка
И перепуганный Шали.
ЧЕЧЕНСКИЙ БЛЮЗ
Я никуда не тороплюсь,
На рубеже тысячелетий
Играю я чеченский блюз
На инструментах междометий.
Одни твердят, что это плюс,
Другие говорят, что — минус.
Не доиграв чеченский блюз,
Вполне возможно, я не двинусь,
Вполне возможно, застрелюсь,
Возможно, выберусь народом,
Но никогда чеченский блюз
Я не смогу сыграть по нотам.
г. Новосибирск
Оргкомитет конкурса